Неугомонная блондинка - Страница 28

И вот теперь все шло под откос, а виновата в этом вновь была женщина из семьи Деверо. Келли Джонс… Кто такая Келли Джонс? Лидия тщетно пыталась вспомнить лицо, но ничего не получалось…

Одно утешает – Рик отдалился не только от нее, но и от собственной семьи. В Италии он не был полтора года, звонит Клер и Франко не чаще раза в месяц. Ведь он совсем взрослый мужчина, ему уже тридцать, так что ничего удивительного.

– Миссис Бопертюи! Мисс Гризельда! Дорогая Клер, синьор Моретти… Боже, какая честь для нашего отеля!

Огюст Ферри излучал радость и восторг от встречи с такими замечательными людьми. Управляющий был именно таким, каким и положено быть управляющему старинным отелем во французском стиле. Огюст был невысок, кругл, румян, волосы у него на голове росли в форме пушистого венчика вокруг ослепительно сверкающей лысины, глаза были черными, как маслины, а еще Огюст в разговоре всплескивал пухлыми ручками и отчаянно гримасничал.

На самом деле его звали Огастес Ферри, был он чистокровным ирландцем и в прошлом – профессиональным актером, а в отель пришел пятнадцать лет назад. Имидж требовал стать французом – Огастес стал Огюстом и стал произносить свою фамилию с ударением на последний слог.

Лидии Бопертюи он не боялся, как не боятся бывалые люди цунами или торнадо: если что, то все равно никто не уцелеет, так какой же смысл тратить на страхи всю жизнь?

– Едва услышав о вашем визите, я поспешил к вам навстречу. Скорее, скорее пойдемте в мой офис, там нам никто не помешает.

Лидия насмешливо прищурилась. Огюст стремился избежать скандала – в вестибюле отеля было полно народу. Часть из них туристы, но есть и граждане Луисвилля. Завтра… нет, уже сегодня всему городу станет известно, что «Приют комедиантов» отказал в номере собственной хозяйке.

На это ей как раз было наплевать. Вот если Луисвилль узнает, что Лидия Бопертюи явилась сюда, чтобы вытащить своего внука из постели племянницы Деверо… Вот это скандал так скандал!

Странно, но сегодня она чувствовала себя непривычно молодой и готовой на любой, даже самый неприличный скандал.

– Благодарю, Огюст, но в приватности нет необходимости. Мы приехали посмотреть на фейерверк из окна номера для VIP-персон. Насколько я помню, эти номера в отеле должны быть всегда.

В глазах Огюста плеснула тревога.

– Дорогая миссис Бопертюи… Дело в том, что в этом году очень большой наплыв туристов…

– Как и всегда, Огюст, как и всегда.

– Кроме того, из Вашингтона прибыли важные гости, и мэр распорядился…

– С каких это пор мэр Луисвилля распоряжается чужой частной собственностью?

– Ну это я неточно выразился, разумеется, он ничего не приказывал, просто попросил…

Лидия склонила голову на плечо и ехидно посмотрела на вспотевшего Огюста.

– И вы отдали им мои именные номера? В мансарде?

– Нет! Конечно же нет! Они заняли Голубую и Зеленую комнаты… и я не могу их оттуда выгнать!

Лидия презрительно фыркнула.

– Разумеется, болван! Кто же выгоняет постояльцев. Я говорю о своих собственных именных номерах в мансарде, тех самых, люксе и маленькой спальне.

Огюст выглядел уже не встревоженным – перепуганным насмерть.

– Мадам, я понимаю, это ужасно неловко, но… вы так редко пользовались номером… практически никогда и не пользовались, если уж начистоту…

– Огюст, таким голосом сообщают исключительно плохие новости. Не мямлите. Что происходит?

Огюст набрал воздуху в грудь, как человек, которому предстоит прыгнуть с обрыва в очень глубокий и очень холодный водоем. Зимой…

– Миссис Бопертюи, зная, что вы не являетесь сторонницей публичных увеселений, и учитывая разгар туристического сезона, я взял на себя смелость согласиться на более чем заманчивое предложение устроителей выставки…

Сзади громко вздохнула Клер, Франко пробормотал что-то экспрессивное по-итальянски. Лидия царственно кивнула.

– Я вас слушаю, Огюст. Кому вы сдали номера?

– Мисс… мисс… Эжени Деверо!

Женщина попроще в этот момент выругалась бы. Однако Лидия Бопертюи была сильной натурой.

– Значит, вы сдали лучшие номера в отеле с полуторавековой безупречной репутацией устроителям порнографической выставки, позорящей наш город?

Огюст Ферри мог бы напомнить Лидии Бопертюи, что аккурат сто лет назад – и вплоть до покупки «Приюта комедиантов» отцом Лидии – здесь помещался один из самых одиозных борделей Луисвилля, но благоразумно промолчал. Чутье подсказывало ему, что экскурс в историю в данном случае будет несколько неуместен, а кроме того, Огюсту вдруг показалось, что Лидии Бопертюи абсолютно наплевать на фейерверк, именные номера и даже на Эжени Деверо. В отель ее привело что-то другое…

Лидия выпрямилась и пронзила Огюста взглядом холодных синих глаз.

– Что ж, клиент для отеля всегда на первом месте. Вы добросовестны, Огюст. Возможно, не слишком дипломатичны, но – добросовестны. В таком случае… полагаю, мы могли бы разместиться на сегодняшний вечер в номере моего внука? Ведь он, насколько мне известно, здесь?

Огюст явственно ощутил дыхание ледяной бездны под ногами.

Франко кашлянул.

– Мама, вы же не можете этого утверждать только потому, что этот сплетник Ривендейл видел Рика на выставке?

– А я ничего и не утверждаю. Огюст, мой внук остановился здесь или нет?

– Д-да… но…

– Вот видишь, Франко! Я не ошиблась. Ричард здесь. В каком он номере, Огюст? Мы поднимемся к нему.

– Боюсь, что это… невозможно, мадам.

– Что такое?

В конце концов, психологи вообще рекомендуют менять работу каждые семь лет, обреченно подумал Огюст. Ну уволит. Не расстреляет же.